Тамань — наихудший город среди всех прибрежных населенных пунктов России. Я практически умер от голода там, и меня почти

Тамань — наихудший город среди всех прибрежных населенных пунктов России. Я практически умер от голода там, и меня почти утопили. Я приехал туда поздно ночью на перекладной телеге. Когда ямщик остановил тройку у ворот единственного каменного дома на въезде, черноморский казак-часовой, услышав звон колокольчика, спросил во сне: «Кто идет?» Урядник и десятник вышли. Я объяснил им, что я офицер и направляюсь в действующий отряд по государственной службе, и потребовал государственное жилье. Десятник провел нас по городу. Каждая изба была занята. Было холодно, и я не спал уже три ночи, и это начало меня раздражать. «Приведи меня куда-нибудь, хоть к черту, главное, чтобы было где жить!» — закричал я. «Есть еще одна хижина,» — ответил десятник, чеша затылок, — «но ваше благородие, возможно, не будет довольно; там нечисто!» Не понимая точного значения последнего слова, я приказал ему идти вперед, и после долгой прогулки по грязным улицам, где я видел только старые заборы, мы добрались до небольшой хижины, находящейся у самого берега моря. Камышовая крыша и белые стены моего нового жилья освещались полной луной; во дворе, огражденном булыжниками, стояла другая маленькая лачужка, менее старая и крепкая. У откоса берега море непрерывно шумело, и внизу темно-синие волны плескались. Луна мирно смотрела на неспокойный, но послушный морской прибой, и при ее свете я мог видеть два корабля, которые тихо стояли на горизонте, словно черные паутины на светлом небосклоне. «В порту есть корабли,» — подумал я, — «завтра отправлюсь в Геленджик.» Когда я попросил денщика линейского казака вынести мой чемодан и отпустить извозчика, я начал кричать хозяина — без ответа; стукнул — тишина… что это? Наконец, из сеней вылез четырнадцатилетний мальчик.